Ректор уральского университета – о гордости за страну, олимпийских чемпионах и сложностях с бизнесом
Широко известно, что собой представляют и какие задачи решают педагогические университеты в стране. Но есть в Екатеринбурге вуз, который в привычные рамки не совсем укладывается. Его «предком» был первый в стране инженерно-педагогический институт для подготовки преподавателей училищ и техникумов.
Ныне Российский государственный профессионально-педагогический университет (РГППУ) объединил под своей «крышей» несколько институтов и университетский колледж. Руководит всей этой необычной конструкцией Валерий Дубицкий, чья рабочая карьера под стать учебному заведению. Начинал в родном Омске, в университете, ученым-химиком, потом управленцем, успешно занимался социально-политическими проектами, защитил докторскую диссертацию по социологии, а однажды ушел на госслужбу в Минобрнауки. Дальше судьба вернула обратно в лоно университета, теперь Тюменского, а сейчас в качестве и.о. ректора живет и работает три года в Екатеринбурге.
– Валерий Васильевич, сейчас много всего интересного происходит в высшем образовании. И университет у вас тоже «очень разнообразный», присутствует все – от фундаментальной и инженерной педагогики до музыкально-компьютерных технологий, дизайна и спорта. И карьера у вас складывалась так, что можно было рассмотреть жизнь высшей школы под разными углами…
– Давайте вначале все же про наш университет. Да, РГППУ многоплановый, он же «универ», т.е. разносторонний, всеобъемлющий, универсальный.
Создан Свердловский инженерно-педагогический институт (СИПИ) как первый в стране институт для подготовки педагогических кадров системы начального, среднего и высшего профессионального образования в 1979 году. В 1993 году СИПИ был преобразован в Уральский государственный профессионально-педагогический университет (УГППУ), а в 2001-м он зазвучал как РГППУ. Университет сегодня – это 4 института, один филиал (в городе Нижнем Тагиле) и колледж, в котором обучаются около 10 тысяч студентов. Но СИПИ – это история, это люди, и мы заслуженно считаем инженерно-педагогический институт ядром, сердцевиной и нынешнего университета.
РГППУ не вписывается в привычные классификации университетов, и эту «необычность» (профессионально-педагогическую. – Прим. авт.) постоянно требуется разъяснять, что мы, конечно, с удовольствием делаем.
Если кратко, то мы готовим педагогов профессионального обучения. С одной стороны – это педагог, владеющий современными образовательными технологиями, предметник, с другой – носитель уникальных профессиональных компетенций энергетика, металлурга, дизайнера, специалиста в области сервиса и туризма, юриспруденции.
Специфика профессиональной подготовки характеризуется постоянно меняющимися технологиями производства, трансформацией отраслевой принадлежности профессиональных образовательных организаций (СПО), изменением мира профессий.
Могу с гордостью сказать, что наш университет уже сегодня готовит своих выпускников к полипрофессиональному будущему, ориентирует их как на педагогические позиции, так и на производственные, и даже на предпринимательские.
Отдельно хочу отметить серьезную роль наряду с профессионально-технологической – психолого-педагогическую подготовку студентов. Любому будущему управленцу, наставнику без таких навыков, знаний, практик – никак. Они ведь работают с людьми! Человеку нужен человек, а профессионала может подготовить только профессионал. То есть мы учим людей для того, чтобы они учили других людей профессии, при этом не относились бы к людям, как к бездушным машинам.
– Экономика, юриспруденция, другие направления подготовки у вас тоже присутствуют?
– Да, подготовка в университете достраивается еще и блоком гуманитарного и социально-экономического образования. Основы финансовых, правовых знаний и социальных практик, фактически, в каждой образовательной программе.
А вот в Институте физической культуры и спорта (впрочем, и не только в нем) традиционно идет комплектование учебных групп ребятами, имеющими существенные достижения в различных видах спорта, среди них самбо, скалолазание, спортивная аэробика, синхронное фигурное катание на коньках, легкая атлетика, баскетбол, конькобежный спорт и др. Есть среди выпускников и нынешних студентов участники Олимпийских игр, около 40 чемпионов мира и Европы, примерно столько же чемпионов России.
В магистратуре сейчас учится серебряная чемпионка Олимпийских игр в Афинах по бегу Олеся Форшева. В инженерно-педагогическом институте – чемпионка России, трехкратная чемпионка Европы по боулдерингу (сложное скалолазание. – Авт.) Виктория Мешкова, и так далее. Несмотря на то что материально-техническая база спортивных объектов у нас, конечно, требует развития, ребят активно и поддерживаем, и предоставляем им соответствующие условия для совершенствования и новых высоких достижений. Есть в университете «галерея славы» с портретами наших чемпионов.
– И все-таки, в чем сейчас вам помогает разносторонний опыт работы ученого, чиновника, ректора?
– Думаю, прежде всего такой опыт помогает видеть проблемные поля целиком, быстрее находить решения, основываясь на знании особенностей стратегического планирования и проектирования, четче определять приоритеты в деятельности, лучше разбираться в людях, отстраивать работу в команде. Хотя ошибки в подборе персонала на выполнение задач случаются, к сожалению, нередко.
Требования к преподавателю, да и к любому работнику, предъявляю самые высокие, но в соответствии с их квалификацией и способностями. Этому также научила моя практика, опыт. Ведь университет – территория воспроизводства нового знания, проведения научных исследований и значимых открытий. Здесь формируется система ценностей, предоставляющая возможность реализовывать себя, заниматься делом своей жизни, приносить пользу обществу, стране! Своим университетом необходимо гордиться!
– Еще недавно выпускники педвузов массово не работали по профессии, это был бич педобразования. Вы у себя сталкивались с такой проблемой?
– Это очень трудная, но решаемая проблема. Вопрос в наличии комплексного подхода, необходимости учета интересов всех сторон процесса: университета, выпускников, органов управления образования региональных субъектов, муниципалитетов, директоров школ и колледжей, бизнеса, индустрии. Это не распыление ответственности, а системная, слаженная работа всех стейкхолдеров, предполагающая решения с учетом взаимных интересов. Как этого добиться? Университету необходимо повышать качество образования, преподавателям – находиться в актуальной научно-образовательной повестке, обучающимся – выполнять требования к освоению образовательных программ, органам управления образования и муниципалитетам – идти навстречу университетам, помогать рекрутировать на востребованные программы школьников малых городов и сел, особенно удаленных от крупных городских агломераций, а бизнесу – увидеть необходимость инвестиций в университеты, направленных на создание серьезной учебно-лабораторной базы, которая бы служила «мостиком» для перехода наших выпускников в реальные условия производства.
Несогласованные действия участников зачастую, и это я утверждаю, не приводят к успешному решению задач встраивания ребят в необходимые трудовые «ниши» по окончании университета, где они чувствовали бы себя востребованными, конкурентоспособными и смогли проявлять свои таланты.
Так, когда наши студенты приходят на практику в школу или колледж, хочется сказать коллегам: попробуйте сделать так, чтобы они захотели у вас остаться работать. Ту же просьбу адресую и нашим индустриальным партнерам, но выпускники не всегда готовы прийти к ним работать.
Сегодня мы видим, что редко создаются условия для «привлечения семей», я бы так сказал. Ведь именно семья, родители часто принимают решение по обучению ребенка, начиная со школы и оканчивая выбором профессии. И семьи сегодня как раз смотрят на то, насколько профессия сможет человека «прокормить» в будущем, насколько она будет востребована.
В свое время Ярослав Кузьминов (экс-ректор ВШЭ. – Авт.) предлагал успешность университетов измерять в размере зарплат их выпускников. Ну, может, не совсем так – сделать одним из основных критериев. Это было предложено лет 10–15 назад. И сегодня можно с этим согласиться: будущее трудоустройство, зарплата – основные критерии выбора и по родительской логике, да и школьники тоже так думают. И уж тем более студенты-выпускники. Молодые хотят получать сразу и много – и 200 тысяч рублей в месяц для них не предел мечтаний. При этом очень трудно убедить их «не хотеть» всего и сразу, и в том, что на рынке труда они пока стоят, мягко говоря, не очень много. Но ведь можно попробовать замотивировать их интересной работой, задачами, которые они смогут решать и сами при этом развиваться.
Университет, как и любой вуз, является не отдельной самодостаточной субстанцией, а одним из звеньев большой производственной цепочки подготовки и размещения человеческих ресурсов. Именно поэтому мы не можем готовить кадры только исходя из собственных желаний и возможностей. Поэтому нам нужен не только государственный заказ на подготовку кадров, которым мы сегодня, конечно, обеспечиваемся, но и средства на разработку востребованных продуктов и технологий, а также ресурсы на создание достойных условий обучения и проживания в общежитиях, занятием наукой.
– В Госдуме обсуждали возвращение системы распределения. Как вы к этому относитесь?
– Я очень хорошо отношусь к тому, что ребята, еще находясь в университете, увидят возможности для трудоустройства, примерят, с помощью наставников, на себя. А работодатели будут лучше понимать, что тот, кто им требуется, может выбрать другое предприятие или организацию. Лучшие механизмы – это целевое обучение на старших курсах обучения, когда работодатель выбирает себе будущих «звезд» как бы заранее.
Мне представляется, что сегодня необходимо развивать своего рода «конкурентное трудоустройство» и для работодателей, и для будущих работников. Отсюда – лучшие «производственные» условия, заработная плата, «заманчивые» социальные пакеты, но и, с другой стороны, мы имеем более мотивированного и подготовленного выпускника, борющегося за такие рабочие места.
Что касается распределения выпускников для работы в колледжах, тут нужен специальный заказ на подготовку со стороны органа управления образования региона, одной из форм при этом является целевое обучение, которое, конечно, требует дополнительного финансирования. Я знаю, что сегодня Министерство образования и молодежной политики Свердловской области много делает для решения данной задачи, и мы являемся активными в этом помощниками.
После окончания РГППУ трудоустраиваются более 90% выпускников, это реальные цифры. Две большие сферы для выпуска – это сфера образования, в том числе школы и организации среднего профессионального образования, а также сфера реального производства наших индустриальных партнеров, среди которых такие ведущие предприятия Свердловской области и страны, как Уралмашзавод, Машиностроительный завод имени Калинина, Уралтрансмаш, Уралвагонзавод, Уральский трубный завод и многие др.
– Некоторые эксперты говорят, что нельзя преподавать в организациях СПО сразу после вуза, так как выпускники в основном имеют теоретические знания, и что в колледжи должны идти люди с производства…
– Это вопрос организации учебного процесса в университете с участием индустрии, я уже говорил об этом. Не обязательно до университета идти работать, нет. Можно эту траекторию построить у себя в вузе. Начав теоретическую подготовку, проходить практику, заниматься проектной деятельностью, погружаться в освоение практико-ориентированных модулей образовательной программы. Это для меня остроактуальная, даже, я бы сказал, больная тема. Часто обсуждаю с коллегами, с первыми лицами на производствах создание учебных лабораторий. И пока такого «мостика» между теорией и реальной практикой на производстве не появится, трудно говорить об эффективной подготовке кадров, заточенных под конкретное предприятие. Хотя финансовые ресурсы для «наведения мостов» нужны уж и не такие большие, тем более университет готов осуществлять софинансирование.
Вспоминаю еще свою студенческую практику на Омском нефтеперерабатывающем заводе в начале 80-х, нам тогда очень повезло с наставниками, помню многие подробности того времени. Хотя были у моих сокурсников и противоположные примеры. Затем, в 90-е, система наставничества рассыпалась. Сегодня предприятия во взаимодействии с вузом, несмотря на провозглашаемую заинтересованность, очень медленно, даже робко идут на конкретные договоренности и решения. Студент им не очень-то удобен и не особенно нужен. У предприятий есть свои задачи, бизнес благотворительностью не занимается, мы это понимаем. Но ведь университет и не предполагает, что дадут деньги просто так. А вот лаборатории в самом университете – это выход на новое качество образования. У нас готов полностью проект одной такой новой лаборатории (неразрушающего контроля и технических измерений), еще 4 смоделированы достаточно четко. Учебно-лабораторная подготовка поможет студенту понять, как осуществляется работа в реальных условиях на производстве, и покажет, как ему самому, так и работодателю, перспективы и возможности совместных усилий.
Таким образом, налаживание связей между высшей школой, организациями СПО и бизнесом, индустрией, которые сами должны захотеть инвестировать средства в заинтересованных студентов, в университет, – является самой большой и трудной задачей. Ее решение – путь на котором преодолевается дефицит высококвалифицированных кадров, о котором не говорит сегодня только ленивый.
– Мы с вами не касались сегодня исследовательских практик в университете. Каковы они? Ведь именно они определяют специфичность образования, проектирование и реализацию образовательных программ в магистратуре и аспирантуре.
– Да, конечно! Лучшие исследовательские практики РГППУ, несомненно, сосредоточены в области совершенствования подготовки профессионально-педагогических кадров. Особую роль имеют прикладные разработки в русле психолого-педагогической подготовки будущих педагогов, нейропсихологии и нейрокогнитивистики в области профессионально-педагогического образования. В современной ситуации мы занимаемся созданием методик прогнозирования профессионального будущего педагога профессионального обучения, разработкой научно-обоснованных сценариев профессионального развития.
Важная составляющая реализуемых исследовательских практик университета – научная деятельность, направленная также на взаимодействие с индустриальными партнерами. Наши ученые – представители технических наук, готовы предложить и предлагают индустриальным партнерам к практическому внедрению технологии в области обработки и рециклинга материалов, упрочнения материалов, изделий и конструкций, плазменной резки.
Вот такое исследовательское разнообразие у нас в профессионально-педагогическом университете!
– У вас в вузе программы бакалавриата и специалитета? И что думаете о гибкой подготовке 4–6 лет?
– Мы не входим в эксперимент «шести» (пилотный проект по реформированию системы высшего образования – отказ от бакалавриата. – Авт.). Как известно, в системе останутся не терминологически, а по существу, и бакалавриат, и магистратура, специалитет значительно расширится. Они распределятся по следующим уровням ВО: базовое высшее, куда попадет бакалавриат и специалитет; специализированное высшее, куда войдет, кроме всего прочего, наша магистратура. Наконец, выделяется отдельно новый уровень профессионального образования, куда попадет аспирантура. Очень многое сохранится в организации учебного процесса. Связь с миром не прерывается, идет переориентация на другие страны и системы образования.
Когда просят прояснить, можно ли будет инженеру идти по окончании бакалавриата или специалитета в магистратуру, например, по юриспруденции или экономике, отвечаю – нет! Потому что у такого выпускника не будет требуемых базовых знаний и все его обучение превратится в фикцию. Такую неприятную практику мы уже имели. Учимся дальше только по смежным образовательным программам, соответствие которым установит Министерство науки и высшего образования в ближайшее время.
Я всегда был против слепого копирования европейской системы и считаю, что свое образование мы должны выстраивать по-своему. Вот, наконец, и выстраиваем. Хотя замечу, что сегодня в нашем университете нет программ специалитета, но в новых реалиях мы к этому вернемся!
– Есть ли в РГППУ иностранные студенты и программы международного сотрудничества?
– Да, такие студенты есть, хотя их не очень много. Программы у нас специфические и до недавнего времени в университете приоритетом это направление деятельности (международное) не являлось. Хотя более двух десятилетий в университете работает сертифицированный центр «Школа Конфуция» – это образовательный и культурно-просветительский проект, который курирует правительство КНР с целью ознакомления народов разных стран мира с китайским языком и культурой и развития дружественных связей между Китаем и мировым сообществом. Конечно, одним из основных направлений деятельности Школы можно считать обучение китайскому языку всех желающих в регионе, и школьников, и взрослых, причем занятия ведут носители языка. Долгосрочных программ среднего профессионального или высшего образования в Школе нет.
В университете сегодня обучается более 100 иностранных студентов из 6 стран: Таджикистана, Узбекистана, Казахстана, Азербайджана, Киргизии и Туркменистана. Однако совсем недавно подписано 5 соглашений с руководителями университетов Белоруссии и Кыргызтана, в условиях которых отмечена широкая практика обмена и стажировок с обеих сторон, как студентов, так и преподавателей. В основном это сетевые образовательные программы. Преимущество такого сотрудничества в том, что не возникает языкового барьера между сторонами, хотя университет, конечно, подготовился к общеобразовательным программам по русскому языку как иностранному для нуждающихся в такой программе. У нас достаточно классных специалистов в этой области. Так, 23 гражданина из Королевства Марокко в настоящий момент учатся именно по такой программе. На сегодняшний день почти все они планируют остаться у нас и поступить на образовательные программы, связанные с дизайном, цифровыми, инженерными и музыкально-компьютерными технологиями, экономикой. Несколько человек решили связать свое профессиональное будущее с медициной. Что ж, своим коллегам в других вузах также рады помочь!
– На каких направлениях в вузе самый большой спрос?
– В университете никогда не было проблем с набором на бюджетные места. При этом мы достаточно строги в выборе своих студентов. Мы обеспечиваем высокий балл ЕГЭ, что само по себе является свидетельством высокого уровня знаний на входе. А вот особо востребованные специальности определяю по тому, куда приходит больше «платных» студентов. И тут первенство психолого-педагогического направления подготовки. Не отстает и титульное направление в университете – Педагогическое образование. Меньше всего внебюджетных студентов как раз в Инженерно-педагогическом институте, что не удивительно: там математика и физика. Тенденции в стране, к сожалению, сохраняются и у нас.
А вот «заочники» выбирают в основном направление Профессиональное обучение (по отраслям). И в прошедшую приемную кампанию мы значительно «перевыполнили» план именно по внебюджетному приему. Это студенты «заочки» – их более половины всех наших обучающихся.
Мы не жалеем сил на проведение многочисленных Дней открытых дверей, других массовых и индивидуальных мероприятий по профориентации. Мы умеем это делать, и к нам идут ребята, их поддерживают их семьи.
Но поступив к нам, начав учиться, наши студенты знают заранее, что мы их не бросим, внимательны к ним и поможем определиться с будущими местами трудоустройства. Так, им с первых курсов известно, что в университете проводятся на высоком организационном уровне Дни карьеры, которые могут быть представлены как группой предприятий и организаций, так и отдельными, в основном крупными предприятиями.
– Единый портал для целевого поступления – главная новость приема-2024. Как вы считаете, есть у массового целевого приема перспективы?
– Не секрет, что любые новшества люди встречают либо с неодобрением, либо с тревогой. Это внутренне чувство «не любви» к переменам. В приеме это касается выстраивания системы приоритетов, отмены второй волны приема и т.д. Я принципиальный сторонник целевого обучения, независимо от того, поступил человек по целевому приему или он обрел необходимость перейти на такое обучение на старших курсах. Но, очевидно, такая форма набора студентов, как целевой прием, – это продукт более длительной и серьезной работы вузов с работодателем.
Мы все прекрасно понимаем, что целевой прием – это попытка государства на входе отстроить систему подготовки кадров. Будем стараться все вместе – тогда это будет работать. Есть сферы, в которых такое решение по 100%-ному целевому приему назрело, например у медиков. А почему к этому значению не должен приближаться целевой прием по педагогическим образовательным программам?
В завершение беседы Валерий Дубицкий поделился виденьем «университета будущего» под названием РГППУ.
«Фокус следует сделать на то, что хотят видеть те, кто приходит сюда учиться и захочет здесь работать. И начинается все, как это банально ни звучит, со стен, потолков, коридоров наших зданий, современных аудиторий, лабораторий, мастерских. Наши студенты хотят заниматься наукой, ждут серьезного внимания к ним преподавателей и наставников, хотят жить в современных кампусах, участвовать в культурной жизни своей alma mater. И все это реально воплотить, потому что нам известно, с чем и с кем идти вперед в своем развитии, как организовать движение к пока еще мечте, что изменить в собственном отношении, научиться, стать «взрослым» во взгляде на университетскую жизнь».
После «взлета» в 2021 году, когда ректору и команде удалось в кратчайшие сроки отстроить в РГППУ великолепный Технопарк, уже в 2022 году полной реконструкции подвергся целый этаж главного корпуса, при этом аудитории были обеспечены новейшим мультимедийным оборудованием, сделан новый переход между корпусами, который стал у студентов главной площадкой «тусовок» и так им полюбился. Но мечтается-то о большем. Модернизировать рекреации и фойе других корпусов, создать современную столовую с новейшим оборудованием, отремонтировать общежития и все объекты инфраструктуры университета, которые требуют этого. Хочется создать высокотехнологичную цифровую библиотеку, а уж как – ректор знает не понаслышке. Впереди у ректора и его команды еще столько интересных проектов, которые нужно претворить в жизнь.
«Но я же понимаю: финансирование, нужно финансирование, когда каждый рубль, вложенный в университет, будет работать и радовать многие поколения студентов и выпускников. А мы знаем, что и как правильно сделать, распорядиться ресурсами, как говорят, «во благо».
Молодежь за последние 7–8 лет сильно изменилась, люди стали испытывать гордость за страну, – говорит глава университета. – Видят достижения, ведь в стране многое меняется, замечают другие изменения, хотят быть неотъемлемой их частью и верить в страну и ее будущее! То есть становиться единым целым с другими поколениями общества. Разве они не заслуживают лучших условий учебы и проживания в наших, таких разных университетах?»
